.png){kind=icon}
Сестры Берри родились в Нью-Йорке, но их отец был родом из Киева, где его предки мирно жили, занимаясь торговлей и ремеслом. И все было б хорошо, не случись революции до основания разрушившей старый мир и не принесшая в новый ничего, кроме горя и нищеты. Город занимали то белые, то красные, а мудрый Бейгельман не верил никому, понимая, что счастья ни под той, ни под другой властью не будет.
Многие евреи из этого бедлама бежали в Америку, но он не решился двигаться с родного Подола. За счастьем в далекую и свободную Америку поехал лишь один из сыновей Бейгельмана – Хаим. Он поселился в Нью-Йорке и там он нашел свое счастье, женившись на хорошей еврейской девушке Эстер. Вскоре родились дети – Клара, Мина и еще несколько красивых девочек.«Семья была большой и дружной. Мы всегда ели только вместе, отдыхали вместе, гуляли, вместе помогали маме по хозяйству. Это сегодня дети могут неделями не общаться с родителями, а у нас, к счастью, было не так»- вспоминает Клара.
«Телевидения в те годы не было. Для наших родителей и для тысяч других иммигрантов единственным окном в мир был “Форвертс” – ежедневная еврейская газета на идиш и радио “Форвертса. Каждое воскресенье мы буквально замирали у радиоприемника и слушали еврейскую музыку и получасовую детскую музыкальную передачу, в которой талантливые дети выступали – пели, играли на скрипке и пианино. Мама решила: “Если те дети могут, почему моя девочка не может что-то спеть, и однажды меня повезли на прослушивание. Голос Клары понравился и ее пригласили для воскресного выступления. Первой исполненной юной артисткой была песней были «Папиросн».
Вспоминает Клер Бейгельман: , «А потом мы вернулись домой, и мама пошла к матери моей подруги Беллы Коэн. Как вы думаете— для чего? Белла брала уроки фортепиано, и моя мама спросила у ее мамы: «Сколько это вам стоит?» Та ответила: «Пятьдесят центов за урок». Тогда моя мама сказала: «Я буду платить вам 25 и пусть ваша дочка учит мою». И Белла начала меня учить тому, чему сама только что научилась, за 25 центов».
С первого моего выступления на радио прошел, наверное, год, Я пела только еврейские песни. Мне было 11, а моей сестре Мирре – семь. Однажды наш аккомпаниатор на радио, сказал, что он хочет отобрать трех девочек для новой программы, научить их музыкальной грамоте, а за выступления каждая будет получать… по пять долларов. Для меня это было настоящим богатством! Обучение шло с трудом и я бы, конечно, давно плюнула на это нудное дело, если бы не… обещанные пять долларов. Потом моя мама сказала: «Я хочу, чтобы ты научила петь Мирру”, я стала ее учить и потом мы всегда с сестрой смотрели на портрет мамы и говорили:”Мамочка, спасибо тебе, это только твоя заслуга, что мы стали петь и известны во всем еврейском мире”. Когда юные певицы записали на радио несколько песен, их заметил известный шоумен Эдди Селливан, он-то и помог сестрам стать профессиональными певицами. Вот тогда Клара стала Клер, Мерна Миной, а дуэт был назван сестры Берри. Девочки со временем прошли хорошую вокальную школу, а удивительное сочетание таких разных, противоположных друг другу голосов высокого и низкого тембра помогло сестрам создать свое собственное, ни на кого не похожее индивидуальное звучание.Репертуар сестер был очень разнообразен – они пели песни на нескольких языках, но знаменитыми на весь мир стали благодаря великолепному исполнению песен на идиш. Старые, забытые мелодии в джазовой обработке Абрахама Эльстайна, воскрешали в памяти сгинувший в пожаре страшной войны быт старых еврейских местечек. Сестры много гастролировали по всему миру и везде их ждал ошеломительный успех. Артистическая судьба их привела и в Россию. По случаю открытия американской выставки в 1959 году в Москве в Зеленом театре парка имени Горького состоялся большой концерт. Это было настоящей сенсацией, изголодавшаяся по зарубежной эстраде публика валом валила на концерт, а когда сестры запели на идиш, восторг зрителей невозможно описать. Таких невероятных событий в жизни тогдашнего советского еврейства было – 2 приезд в Москву первого посла Государства Израиль Голды Меир и концерт сестер Бэрри.Слух о том, что в Москве что певицы из Америки пели со сцены на мамэлошн моментально разнесся по городам и весям Союза, и в Москву хлынули тысячи евреев из разных уголков страны, готовых за любые деньги приобрести кассеты с песнями сестер Берри. С тех летних дней в больших и маленьких городах СССР, в тысячах еврейских семьях зазвучали их пленительные голоса. Я хочу немного напомнить о том в какое время сестры Бэрри приехали в Россию. В 50 – 60-х годах “железный занавес” был еще наглухо закрыт. Сталин умер в 1953 году, накануне суда над еврейскими врачами, евреев из Москвы и других крупных городов должны были выслать в лагеря в Сибири и Азии под предлогом “защиты их от справедливого народного гнева”. Когда к власти пришел Хрущев, наступила оттепель и страха у людей, вроде бы поубавилось. Но еврейские книги, еврейский театр, еврейская музыка, еврейские школы все это было потеряно и, казалось безвозвратно, притом не только в Советском Союзе. Война смела с лица земли еврейские местечки с его неповторимой атмосферой, бытом и языком. В чудом созданном Израиле идиш был практически запрещен, а государственным языком стал иврит. Казалось, уйдет поколение евреев родившихся до войны и умрет и сама память о языке наших предков. Именно в это время сестры Берри приехали в Москву. Скорее всего, организаторы концертов даже не подозревали, что дуэт пел песни на идиш. Для советских евреев это было чудом, чудом было и то, что красавицы сестры и не думали скрывать свое еврейство. Со сцены неслась веселая, лихая, радостная еврейская музыка, под которую ноги сами просятся в пляс. Сестры Берри своим искусством подарили советским евреям несколько часов счастья и свободы, а такое не забывается. Певицы ездили с гастролями по всему миру. Выступали в Южной Африке, Австралии. Не раз давали концерты и в Израиле. «Однажды на гастроли нас пригласило израильское правительство. Во время войны Судного дня. Видимо, решили, что мы сможем психологически помочь солдатам. Мы много выступали, особенно перед ранеными. Помню, в одном из госпиталей мы вошли в палату, где лежал молодой парень, – нога в гипсе поднята на растяжке, руки и лицо забинтованы, из-под повязок видны только глаза… Рядом сидела его мать. Мы заговорили с ней на идиш, и она тут же со слезами на глазах отозвалась: “Он здесь уже три недели, но еще ни разу не сказал мне ни слова”. Что нам с Мерной оставалось? Мы переглянулись и потихоньку запели: “hава нагила… hава нагила…” И вдруг парень шевельнул перебитой ногой – как бы в такт мелодии… Это было поразительно! Его мать не могла поверить своим глазам и только обнимала нас и плакала…»Что в дальнейшем стало с сестрами? В 1976 году умерла Мерна от опухоли мозга. Никогда ничем не болела – и вдруг… Много лет после ее смерти Клер не могла петь и только лет пятнадцать-двадцать спустя снова запела, но уже с мужчинами с Эмилем Горовцом, с Яковом Явно. Ей за 80 лет и живет она в Нью Йорке.
Юлия Королькова
Юля, немного уточнений к вашей статье.
Хаим Бейгельман революцию не застал. Он приехал в Америку в 1915-ом году. Эстер приехала в Америку с Австрии в 1913-ом году. Они намного раньше поменяли имена. В переписи населения от 4-го апреля 1940-го года она уже Claire (19 лет), a сестра уже Merna ( 17 лет). Причём в бланке написано Myrna, но перечёкнуто и поверх записано Merna. В бланке не стоит дата рождения а лишь возрасть. У Мерны указан 17 лет, хотя 17 ей исполнилось через 2 дня.
<> Не могло такого быть, разница в возрасте была 2 года 5 месяцев и 20 дней.
<> Нет, не так было. Самое первое ( из 10 выступлений на Ed Sullivan шоу было 13 мая 1956-го года, а потом только 7-го июня 1959-го и так ещё 8 раз. Если учесть, что самые первые пластинки была записаны на фирме Victor ещё в далёком 1939-ом году, то сами понимаете, что они сложились как профессиональные певицы задолго до Ed Sullivan.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Бэрри,_Клэр
Зачем писать о том, что не знаете?
В 1959 году, в августе, в Зеленом театре было 3(может быть 4) концерта “артистов американской эстрады”(как писалось в афише)…
Все свои номера “Сестры Берри” пели только на английском языке. Никакого “маме-лошн”.
Такое условие поставила советская сторона.